наука
Метафоры и когнитивные науки
Для большинства людей когнитивная наука – это междисциплинарная наука, о целях и предмете исследований которой продолжаются дискуссии. В соответствии с наиболее распространенной точкой зрения, когнитивнная наука – это наука о системах знаний и обработке информации (Р.Шепард). Один из ученых-когнитивистов Майкл Газзанига, вспоминая о своих беседах с Дж.Миллером, утверждал, что ученых, работающих в этой области, объединяет желание узнать "когнитивные правила, которым следуют люди, и те представления знаний – the knowledge representation, на операции с которыми эти знания направлены". В.В.Петров определяет основную задачу когнитивной науки в том, чтобы "понять, каким образом человек...оказывается способным перерабатывать, трансформировать и преобразовывать огромные массивы знаний в крайне ограниченные промежутки времени".
Занимаясь изучением способов получения, переработки и хранения информации, специалисты по когнитивной науке выдвинули идею о существовании неких форм репрезентации этих способов не только в научных описаниях, но и в мозгу человека, т.е. в виде определенных структур сознания. Когнитивная наука занимается решением проблем, связанных с формированием и функционированием этих структур. Наиболее простой путь доступа к структурам сознания лежит через язык и, соответственно, через лингвистику. На этом пути заглавную роль сыграли программные положения Н.Хомского о новых направлениях лингвистических исследований. Хомский отмечал, что ученые слишком долго были сосредоточены на изучении внешних проявлений языка, его экстериоризованных форм; теперь предстоит заняться его свойствами внутри мозга, т.е. интериоризированными структурами языка.
Но именно интерес к метафоре, расширение сферы ее применения и изучения, захватил разные области знания – философию, логику, психологию, нейронауки, герменевтику, разные школы лингвистики, теорию информации – и способствовал взаимодействию названных направлений научной мысли, их интеграции, следствием которых и стало формирование когнитивной науки. Метафора становится ключом к пониманию основ мышления и процессов создания ментальных представлений о мире. Таким образом, метафора укрепила связь с логикой с одной стороны и мифологией – с другой.
Интуитивное чувство сходства играет огромную роль в практическом мышлении, определяющем поведение человека, и оно не может не отразиться в речи. В практике жизни образное мышление весьма существенно. Человек способен не только идентифицировать индивидуальные объекты (в частности, узнавать людей), не только устанавливать сходство между областями, воспринимаемыми разными органами чувств, и выражать его в речи (явление синестезии: холодный ветер и холодный взгляд), но также и улавливать общность между конкретными и абстрактными объектами, материей и духом (человек идет, дождь идет, время идет, жизнь идет). В этих последних случаях, как указывает Н.Д.Арутюнова, человек не столько открывает сходство, сколько создает его. Метафоры возникают в любых видах дискурса, что связано прежде всего с особенностями сенсорных механизмов и их взаимодействием с психикой, позволяющим человеку сопоставлять, казалось бы, несопоставимые понятия. Развитие всегда начинается с творческого акта. Это верно и по отношению к жизни, и по отношению к языку. В акте метафорического творчества участвуют всегда двое: создатель метафоры и его слушатель (читатель).
Обратимся к некоторым аспектам эффективности метафор. Пьер Маранда в статье "Метаморфные метафоры" анализирует некоторые из них. Во-первых, "в метафорах содержатся прагматические программы. Даже такие простые утверждения, как "Да, солнышко", "Ты ангел" или "Время – деньги", навязывают адресату некоторые изменения программы поведения". Он же отсылает нас к работе Дж.Лакоффа и М.Джонсона "Метафоры, которыми мы живем": "Если мы правы, предполагая, что наша концептуальная система преимущественно метафорична, тогда наш образ мыслей, переживания и повседневные действия в высокой степени определяются метафорой". Во-вторых, "прагматика, в свою очередь порождает метафоры. Метафоры имеют дело с прагматическим программированием, поскольку – говоря метафорически – горнилом для метафоры является прагматика. И наоборот, метафоры имеют обратную связь с прагматикой, что хорошо известно специалистам по рекламе и семиотикам. Например, коллективное представление о льве в Африке восходит к опытной основе – прагматике охоты, и оно порождает метафору, которая влияет на поведение: «Метафора имплицирует действие. Так, король, который постоянно слышит, что он лев, начинает этому верить и старается вести себя соответствующим образом".
История философии содержит два резко противоположных взгляда на возможности использования метафор. Английские философы-рационалисты считали, что речь служит в первую очередь для выражения мысли и передачи знания и что для выполнения этой функции пригодны лишь слова, употребленные в их прямом смысле. Т.Гоббс называл метафоры «блуждающими огнями» и был убежден, что пользоваться ими – значит «бродить среди бесчисленных нелепостей» (кстати, он тоже не обходится без метафор). Дж.Локк писал, что «образное употребление слов внушает ложные идеи и вводит в заблуждение рассудок».
Большинство философов, придерживающихся рационалистических, позитивистских, и прагматических взглядов, эмпирицисты и логические позитивисты сходились на недопустимости использования метафор в научных сочинениях (совершение метафор приравнивалось к совершению преступления – ср. англ. to commit a metaphor и to commit a crime).
Философы и ученые романтического склада, напротив, считали метафору единственным способом не только выражения мысли, но и самого мышления. Ф.Ницше, например, считал, что «Между субъектом и объектом...возможно только эстетическое отношение, выражаемое метафорой... Поэтому побуждение человека к созданию метафор неискоренимо». Ницше подчеркивает, что познание в принципе метафорично. Но так мы лишаемся возможности спорить об истине, ибо, по Ницше, «Что такое истина? Движущаяся толпа метафор, метонимий, антропоморфизмов, – короче, сумма человеческих отношений...истины – иллюзии...»
Начало для современных когнитивных дискуссий о метафоре было положено публикациями цикла исследований Э.Кассирера о символических формах в современной культуре. Э.Кассирер обращается к этапу дологического мышления, отложившегося в языке, мифологии, искусстве, религии. В языке выражены как логические, так и мифологические формы мышления. Рефлексы мифологических представлений о мире Кассирер ищет в метафоре. В отличие от Ницше, он различает два вида ментальной деятельности: метафорическое (мифо-поэтическое) и дискурсивно-логическое мышление. Дискурсивно-логический путь состоит в ряде постепенных переходов от частного случая ко все более широким классам. (Дискурс – связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами. Лингв. энциклопед. словарь, с.136). Это путь формирования понятий и законов естественных наук. Метафорическое освоение мира, в свою очередь, ориентировано на качественный параметр, оно интенсивно в отличие от экстенсивного дискурсивно-логического пути.
Из тезиса о внедренности метафоры в мышление была выведена новая оценка ее познавательной функции, ее суггестивность, ее моделирующая роль: метафора не только формирует представление об объекте, она также предопределяет способ и стиль мышления о нем. По когнитивной функции метафоры делятся на ключевые (базисные) и побочные (второстепенные). Ключевые метафоры, определяющие способ мышления о мире (картину мира) или о его фундаментальной части («Что наша жизнь? Комедия страстей, а наши радости антракты в ней». В.Шекспир), ранее изучавшиеся преимущественно этнографами и культурологами, вошли в круг интересов специалистов по психологии мышления и методологии науки.
Аналогии, основанные на ключевой метафоре, вводит в свою систему автор теории фреймов (сценариев, в контексте которых изучаются предметные и событийные объекты) М.Минский. Такие аналогии позволяют увидеть предмет или идею «с качествами» другого предмета или идеи, что позволяет применить знания и опыт, приобретенные в одной области, для решения других проблем. Метафора, по Минскому, способствует образованию непредсказуемых межфреймовых связей, обладающих большой эвристической силой.
Так или иначе, метафоры продолжают использоваться в науке и обыденной жизни. Они отвечают способности человека улавливать и создавать сходство между, казалось бы, несхожими индивидами и объектами. Метафора знаменует собой начало мыслительного процесса, обращение к личному опыту каждого и всей системе знаний о мире в целом.
